Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре - Максим Камерер
«-Этот сладкий запах победы»
Говновоз свинтил из района, но позванивал, торгуясь за документы. В конце концов я сдался -за раскидать по участку плоды победы.
Сердце-то у меня не камень.
Вот так я и не стал трактористом. Жалею до сих пор.
P.S Пришлось добавить после вала критики за «барина» и крестьяноненавистничество. Пишу из опасения как бы в окно вилами да топорами не постучались сенца попросить, а то усадьбу поджечь нечем.
Когда в конфликтном разговоре тебе начинают чесать уши на тему «мужик ты али не мужик» -таким образом тебя незамысловато пытаются приблизить к плинтусу. То есть собеседник, несомненно мужик (коль знает как себя мужику вести надобно) а ты, соответственно нет и максимум на что можешь рассчитывать-это сравниться с вопрошающим, и то если будешь себя вести как тому угодно. Перевод разговора в
«Какой я тебе мужик? Я барин» -разом ломает весь задуманный им сюжет беседы, заставляет смешаться, импровизировать, ибо одно дело быть мужиком при разговоре с"немужиком» и другое -быть грязным вонючим оброчным мужиком при разговоре с наодеколоненным барином. Что и требовалось. Простите, что разжевываю эти очевидные вещи, но, как выяснилось они не являются очевидными для всех.
Сам же я себя, понятное дело, никаким барином не считаю. Ну если я говорю «ваш покорный слуга» -это же не значит, черт возьми, что я побегу ваши рубашки в прачечную носить!
Мелкие шалости (пакости) торговца запчастями
Была у меня пора в жизни, когда я регулярно рылся в юзаном дамском белье. Вовсе не истекая слюнями счастья, а только по служебной надобности. Занимался я о ту пору торговлей американскими запчастями; запчасти мне возили в чемоданах стюардессы графа Шереметева, а поскольку негоция сия начальством вовсе не поощрялась, то таскали они железяки, маскируя их кружевами и тонким шелком. Поскольку от частой смены часовых поясов в голове женщины накапливается тормозная жидкость — дерибанить их кофры приходилось совместными усилиями. А то — половину не найдут в своем же чемодане. Так что не раз приходилось выволакивать желанный рычаг, игриво задрапированный чем-то розовым, невесомым и струящимся.
Некий сюр в этом присутствовал… Боря-архитектор выл в углу, когда застал очередь стюардесс в кабинет, и меня, обвешанного бюстгальтерами по уши и выдающего бабло очередной маркитантке. (Читать дальше…)
Кстати, ни до, ни после, такого качества работы по заказу мне встречать не доводилось.
Заказ уходил днем, вечером грузился в Джи Фи Кей и рано утром был в Москве. Народ офигевал с такой оперативности. Некоторые выдающиеся деятели из авиаотряда умудрялись и двигатели привозить таким макаром. В Шарике тогда власти передрались между собой. Каждая ветвь и опора государства хотела единолично наводить порядок в этом логове воров и контрабандистов. Но чья рука железней и метла пушистей- было непонятно. Об том и шел жаркий спор: менты сажали таможню, таможня стучала ФСБ, ФСБ гоняло ментов, которые часто пугали синицу, которая много ворует пшеницу… В общем, в доме, который построил Джек, было тогда оживленно. Чем мы и пользовались, пока с бар шерсть клочьями летела. За два года там три смены таможни удобно разместили на нары, а при таких делах… ну, не до государственных интересов, сами понимаете. Мытари более были озабочены делами насущными. Ну, там: сушкой сухарей, вязкой теплых носков, освоением понятий и поиском адвокатов поречистей…
Среди местного служилого сброда я пользовался некой аурой КГБ-шного ставленника.
Знакомство мое с рыцарями плаща и кинжала произошло в привычных для них и волнующих для меня обстоятельствах. Нелегкая дернула поддаться на уговоры и поехать встречать груз самому.
Иду с стюардессой, та катит рядом чумодан… А дальше, как всегда: «Стоять, лежать, бояться!» Все — с помпой, соответствующим месту антуражем… Впечатляет. Пригласили в гости. Дааа… вот давно к вам собирался, а тут вы сами не побрезговали… радость-то какая…
По дороге — неожиданно:
— Ты бы даме-то помог чемодан донести.
— Пальчиков моих на ручке не хватает?
— Чо — умный?
— Умные сами ходят. А не на веревке ведут.
— Гы!..
На двери без вывески было написано: «Прием граждан с 10 до 17».
Я порылся в памяти и поинтересовался: «А выдача когда?»
Как ни странно, вместо оплеухи раздался жизнерадостный хохот…
Стюардесса рядом заливалась горючими слезами. Чем мешала думать. Помпа, с которой нас брали, как-то не соответствовала мелкотравчатости наших преступлений. Клопов танками не давят… Хотя, черт их знает, они тут такую вкуснятину поделить не могут, что любое лыко может оказаться в строку… Или: эта дура, по жадности, прихватила что-то совсем интересное?…
Далее произошла какая-то мистика, ибо группа ФСБ не нашла в чемодане запретных запчастей! (Как- ума не приложу: может быть, им в падлу было труселя ворошить? Не ведаю, не знаю, и сие есть загадка для меня и по сю пору). Но! нарыли спертый с борта кефир и злобно восторжествовали. Я даже поначалу-то подумал, что «кефир» — это эвфемизм, заменитель неблагозвучного кокос или герыч, или еще какой пакости в речи профессионалов. Но, нет: речь шла именно об обыкновенном кефире. Причем, только за кефирную бутылку воришку, судя по ее истошным завываниям, могли погнать с работы. А с учетом, из какой конторы прикатила б на нее телега — летела бы девочка из своего авиаотряда впереди собственного визга…
Минут пять я гонял информацию по извилинам. Наконец, прорвало:
— Офицер!
— Ы?
— Вопрос у меня
— У?
— А я тут кем по делу прохожу? Соучастником по делу о краже бутылки кефира? В составе группы лиц по предварительному сговору? С использованием технических средств (чумадана)? Чистосердечное признание куда писать, сопли размазывая? Все: теперь мой дом-турма навеки?
— Ну… это…
— Я пошел?
— Вали.
Брошенка в беде, подельница, завыла в полный голос.
— Еще вопрос можно?
— Ну?
— Тебе не стыдно?
— В смысле?
— В смысле бабу несчастную за бутылку кефира кошмарить? Ну, напишешь ты телегу — ее с работы выпрут: дети голодные, сама в рванине на панели, жизнь поломатая. — (Стюардесса заревела вепрем).- И — для чего? Чтобы рапортом наверх начальство потешить: мол, «в результате блестящей оперативной комбинации сотрудниками УФСБ была предотвращена дьявольская по своей изощренности попытка кражи бутылки кефира с борта самолета»? Уверен, что медаль дадут? А если шефу предварительно жена не даст? Причем, чужая (что еще обидней)? Не боишься, что зарычит он, и потом тебе же эта бутылка аукнется? Мол, черти чем занимаются, поставили олухов наркотрафик ловить, шпиенов щемить, а они там кефиру перепились и — не ну, не тпру? Или думаешь, по управлению, весть о беспримерном героизме пролетит? … И будешь ты потом с погонялом «Кефирный» всю оставшуюся до пенсии службу тянуть. Надо оно тебе? Ты мужик вообще? Нашел с кем воевать. Повторюсь: тебе не стыдно?
— Так. Забрал эту сопливую и — вали отсюда.
— Спасибо.
— Не за что. Ты прав. Служба собачья, иногда сам себе диву даешься.
— До свидания.
— Ты бы еще сказал: «До скорой встречи!» Свободен.
На свободе стюардесса извазюкала мне морду остатками косметики и в приказном порядке поволокла к себе лечить мною стресс.
В результате, в авиаотряде я получил звание «защитника всех сирых и убогих», за что меня непрерывно холили и лелеяли (холка и лелейка отросли от жизни такой до совершенного неприличия).
Шпионоловы мне благоволили; время от времени, мы трепались за жизнь и пили вместе кофе; остальные службы перестали меня замечать принципиально. То есть, я мог невозбранно шляться по всему аэропорту, совершенно не разбирая ни полос, ни дорог…
И только по работе меня постоянно мучила жаба. Дело в том, что в 90х елабужский завод осчастливил покупателей отверточной сборкой джипа Шеви Блейзер. «Еблейзер» это звали. Народ радостно похватал говна недорого, а потом выяснилось, что запчастей на него нет. То есть, вообще — нет. То есть: совсем! С американского Блейзера туда не лезло ничего: это была какая-то бразильская модель. Тормозной диск, к примеру, ехал из страны попугаев три месяца и стоил на выходе долларов 400. Стало понятно, на чьи деньги эти
